Хрустальное производство не может обойтись без высокохудожественных изделий и массовой продукции.
Май 17, 2011
По мнению специалистов, школа российского хрусталя стремительно теряет свои позиции. История Гусевского хрустального завода насчитывает несколько веков. До сих пор его называют лидером российского рынка по производству сортовой посуды и высокохудожественных изделий. Но это - только в рекламных проспектах. На самом деле жизнь на градообразующем предприятии сегодня едва теплится.
О судьбе завода и умирающего вместе с ним ремесла размышляет народный художник России Адольф Курилов.
Российская газета: Адольф Степанович, знаменитый хрустальный завод сегодня, мягко говоря, не процветает. Может, причина в том, что хрусталь вышел из моды?
Адольф Курилов: Достаточно побывать на рынке в Гусь-Хрустальном, чтобы убедиться в обратном: хрусталь по-прежнему пользуется большим спросом. Заказы идут, и заказов много, но завод с ними не справляется. Из семи тысяч работающих здесь осталось 100 человек. И всего один мастер-выдувальщик Женя Гусев, который может сделать и вазу, и рюмочку. В его команде работают трое человек. Но необходимы мастера, которые выдувают кружку и лепят ручку. Еще в мою бытность этим специалистам перестали платить зарплату, они забастовали и ушли. И после этого кружки на заводе делать перестали. А на нас, на художников, работали две бригады по пять человек. И в каждой был супермаэстро - Николай Мягков, Николай Разводов и другие. Они могли и муратовского бизона вылепить, и коня, и сложнейшую вазу.
Российская газета: Даже производство хрусталя - это все-таки производство. А много ли в нем зависело от художника?
Адольф Курилов: Наш завод был российской гордостью, а эту славу представляли прежде всего мы. Собралась очень сильная команда. Я работал на этом заводе с 1968 года. Нас тогда было восемь художников, которые впоследствии стали заслуженными и народными, лауреатами госпремий. К нам бесконечно водили различных знаменитостей и целые делегации. Ни одна крупная экспозиция по линии Союза художников, министерства культуры не обходилась без нас. Завод выставлял наши работы на зарубежных выставках, все ахали в изумлении.
Массовая продукция своим быстрым оборотом материально обеспечивает поиск новых путей в искусстве
Что касается массового производства, то многие разработки моих коллег стали классикой хрусталя и пользуются спросом и по сей день. Но сейчас от той команды на производстве остались два художника, а новое руководство завода объявляет конкурс среди школьников на лучший эскиз изделия для хрустального завода. И хоть бы кто-нибудь, кроме музейщиков, поинтересовался нашим наследием. Как можно призывать школьников, которые ничего не понимают ни в стекловарении, ни в формообразовании? Ведь перед тем как прийти на печку, я прорабатывал весь технологический процесс в голове. А затем должен был все досконально объяснить и проследить, сколько подходов к печи делает мастер-выдувальщик.
Прежде чем стать художником на хрустальном заводе, 15 лет я учился изобразительному искусству. Будучи школьником, ходил в изостудию Дворца пионеров города Свердловска, окончил среднее художественное училище, пять лет провел в Строгановке. В результате могу не только разрабатывать изделия из стекла, но и лепить, заниматься живописью, графикой. И все, работавшие со мной художники, оканчивали отделение стекла в Мухинском или Строгановском училищах. Но эти специалисты экстра-класса, которые любили стекло и не могли без него жить, остались за проходной.
Российская газета: Кроме разработки массовых изделий, вы создавали и произведения искусства, часть из которых давно вошла в собрания музеев. А какую долю в творчестве занимал эксклюзив?
Адольф Курилов: Мы получали от администрации завода задание на квартал. В него включали в первую очередь разработки массового потока: рюмки, фужеры, бокалы, вазы. Ассортимент для производства был большой. Его пересматривали и утверждали два раза в год на всероссийском и всесоюзном худсоветах, куда входили искусствоведы, ведущие художники и главные инженеры предприятий. Учитывалось все: не только красота, но и технологичность, соответствие временных затрат нормам, разработанным всесоюзным институтом стекла для механизированной выработки.
Но нельзя было не делать и эксклюзивных работ, ведь постоянно проходили всевозможные выставки. Эксклюзивы были необходимы и для подарочного фонда. И в задании, состоящем из трех-четырех пунктов, обязательно стоял пункт по разработке сувенирно-подарочных изделий.
Как-то мы с Владимиром Корнеевым и Евгением Роговым получили задание разработать сервиз для Леонида Ильича Брежнева. Думали, что сделаем три сервиза, а правительственные чиновники приедут и выберут один из них. Но они забрали все три. И нам было сказано, чтобы не использовали этот вариант изделий хотя бы лет двадцать. А через 20 лет пришел заказ на вазу для фруктов в Швецию, и я продолжил этот сервиз, вытянув ножку и сделав ее более современной. А Владимир Корнеев после этого создал знаменитый рюмочный сервиз, который теперь так и называется “корнеевским”.
Российская газета: Выходит, эксклюзивные образцы питали массовое производство? А сейчас этот процесс продолжается?
Адольф Курилов: Намечается тенденция отказа от массового производства. Политика такая: есть спецзаказы, и есть коллекция уникальных изделий, так называемая образцовая. Давайте будем их размножать и на этом жить.
Но массовое производство и поиски уникальных решений должны идти “в одной упряжке”. Эксклюзивные работы обогащают массовый поток идеями. А массовая продукция своим быстрым оборотом материально обеспечивает поиск новых путей в искусстве. И весь мир работает только так.
Знакомый предприниматель недавно прорвался на завод и снял один из цехов массового производства. Потом принес мне фотографии. Выяснилось: оборудования там уже нет, остались одни стены, да и те разрушены. Мы написали нашему депутату в Законодательном собрании. Но воз и ныне там.
А ведь когда-то у нас было организовано фабрично-заводское обучение. На базе ФЗУ готовили выдувальщиков, алмазчиков, преподавали азы изобразительного искусства. Сейчас ничего этого нет. Школа утрачена. И это - печальнее всего.
Светлана Биткина, Владимирская область
Источник: “Российская газета”
Похожие новости:
